Страны с переходной экономикой, выходящие на рынок после многих лет изоляции, смогут выиграть от международной интеграции даже больше, чем другие страны, находящиеся на пути реформ. Выгода от интеграции в общемировую торговлю во много раз превышает экономические преимущества, связанные с либерализацией внутреннего рынка. Движение капитала, товаров и идей между странами регулируются не центральным руководством, а спросом и предложением. Это стимулирует ускорение роста производительности труда, объема торговли и национального дохода. Кроме того, интеграция помогает удержать страны на пути к более открытой торговле, а членство в международных организациях способствует созданию соответствующих институтов внутри страны.
Успешная интеграция стан, территория которых занимает четверть поверхности земного шара и в которых проживает почти треть населения мира, благоприятно повлияет на всю мировую экономическую систему. Вместе с тем многие опасаются, что в результате выхода стран с переходной экономикой на общемировой рынок будут ущемлены интересы других стран. Интеграция в мировую систему хозяйства, безусловно, не только открывает новые возможности, но и сопряжена с риском для всех участников.
Многим странам, вероятно, не избежать издержек переходного периода, но факты свидетельствуют о том, что преимущества участия в расширенном и обеспечивающим конкуренцию мировом рынке существенно перевесят затраты.
Интеграция в Европейский союз оказывает глубокое воздействие на страны с переходной экономикой. Уже сегодня страны ЕС являются основными торговыми партнерами стран Центральной и Восточной Европы, и с 1989 г. торговля между этими двумя регионами выросла более чем вдвое. Страны Центральной и Восточной Европы оказались исключительно хорошими экспортными рынками для Европейского союза, а европейские соглашения между ЕС и странами Центральной и Восточной Европы обеспечивают свободный доступ на рынки ЕС для большей части товаров из этих стран. Однако по-прежнему проводится протекционистская политика в отношении сельского хозяйства, а угроза ограниченных антидемпинговых и протекционистских мер ограничивает эффективность либерализации экспорта товаров металлургической и химической промышленности. Тем не менее европейские соглашения об открытой торговле помогают закрепить проводимые в странах Центральной и Восточной Европы торговые реформы.
Страны Центральной и Восточной Европы выходят на международную арену, имея относительно высококвалифицированную рабочую силу. Поскольку прямые иностранные инвестиции являются не только источником финансовых средств и оборудования, но и способствуют развитию управленческих навыков и торговых связей, следует ожидать, что в будущем страны Центральной и Восточной Европы станут реальными конкурентами в производстве товаров, требующих среднего и высокого уровня квалификации. Эти структурные изменения сократят прямую конкуренцию между странами Центральной и Восточной Европы и развивающимися странами с низким уровнем доходов.
Таким образом, на уровне мировой экономики идут два параллельных процесса — регионализм и глобализация, которые, дополняя друг друга, делают нашу планету единым экономическим пространством. Возникающие региональные и межрегиональные международные экономические структуры создают ту основу, на которой осуществляется процесс глобализации мирового рынка.
Таким образом, все вышеприведенные тенденции показывают, что в мире нарастают процессы глобализации, идущие через регионализацию. Более того, данные процессы, ослабляя значимость отдельных государственно оформленных рыночных систем, повышают значимость транснациональных корпораций с филиалами практически во всех станах мира. Формируется индустриальный каркас мировой экономики. Транснациональные корпорации контролируют примерно 1 3 частного капитала в мире и почти 95 % патентов и лицензий.
Внешнеэкономическая открытость органически связана с либерализацией внутренней экономики, с ростом роли частного сектора и развитием предпринимательской инициативы. В экономике развивающихся стран доля государственного сектора достаточно велика. Государственные предприятия давали в 80 —90-е гг. XX в. в среднем 11 % ВВП, тогда как в индустриальных регионах — лишь около 5 %. Особенно заметна их роль в странах Центральной и Восточной Европы.
Прогрессирующие хозяйства отличаются стремительным снижением удельного веса госпредприятий. Так, в Китае в результате быстрого сокращения численности занятых в государственном секторе увеличился приток трудовых ресурсов в негосударственный сектор, производительность труда в котором существенно выше, чем в государственном. Это привело к повышению общенациональной производительности труда и ускорению экономического роста. И это естественно, так как эффективность государственного сектора намного ниже частного. Многочисленные практические исследования (проводившиеся преимущественно в 1980-е гг. ) доказывают, что частные компании характеризуются более высокой производительностью труда и лучшими показателями работы, чем государственные. Более поздние исследования, посвященные анализу работы предприятий в промышленно развитых странах до и после приватизации, с убедительностью свидетельствуют о преимуществах частной формы собственности. В странах с развитой рыночной экономикой и в развивающихся странах со средним и высоким уровнем доходов значение частной формы собственности как определяющего фактора экономической эффективности предприятий практически не вызывает сомнений. Поскольку в большинстве стран бывшего социалистического лагеря приватизация произошла сравнительно недавно, судить о ее последствиях стало возможно только в последнее время. Первые результаты во многих случаях положительны, в других же представляются менее обнадеживающими.
В ходе одного из выборочных обследований, проводившихся в последнее время на венгерских предприятиях, было обнаружено, что новые частные компании смогли быстрее адаптировать свою кадровую структуру к новым требованиям. Сначала приватизированные предприятия немногим отличались от государственных, но спустя год-два они стали все больше действовать как новые частные компании. Обследования предприятий в Польше и России свидетельствуют, что частные компании выгодно отличаются от государственных предприятий — они более динамичны и приносят больше прибыли. Положительные последствия приватизации подтверждаются и другими исследованиями, в которых отмечается, что успех зависит от типа частного владельца. В России и Украине владельцы, купившие малые предприятия на аукционе, вкладывают в них больше средств и добиваются более высоких показателей, чем инсайдеры, сумевшие купить государственное имущество за бесценок. Приватизация в Республике Беларусь не решила основной своей задачи — создание слоя частных собственников: на большей половине предприятий функции собственности распределены между трудовыми коллективами, органами республиканской и местной власти. В итоге непонятно, кому же эти предприятия все-таки принадлежат и кем управляются. Такая система продолжает поддерживать мнения трудящихся о том, что главным ответственным за неэффективность остается государство.
Сложившаяся в Республике Беларусь система отношений собственности напоминает печально известную югославскую модель рабочего самоуправления. Поэтому «коллективизированные» предприятия, не имея цели максимизации прибыли как частные фирмы, не имеют и внутренних стимулов к эффективному использованию ресурсов. Однако в этом случае результаты работы негосударственного сектора лучше, чем государственных предприятии. Так за девять месяцев 1998 г. темпы роста объемов промышленности в целом по Республике Беларусь составили 110, 8 %, на государственных предприятиях — 105, 7, на предприятиях негосударственной формы собственности — 117, 8 %. Уровень рентабельности продукции в акционерных обществах составил 12, 7 %, на государственных предприятиях — 7, 3 %.
Значение частной собственности несомненно, но не во всех случаях необходимость приватизации оправдана. Более медленные темпы приватизации могут оказаться приемлемыми (хотя и не всегда оптимальными), если правительство или сами работники в состоянии обеспечить контроль над предприятиями и не допустить растаскивания имущества администрацией, а также при высоком уровне сбережений и роста в негосударственном секторе. Если же реальной властью на предприятиях обладает не правительство, а администрация, или же затраты на реорганизацию предприятий значительно превышают имеющиеся государственные средства, приватизация становится необходимой. В этих условиях реально увеличивается вероятность такой нежелательной альтернативы, как стихийная приватизация, в ходе которой руководители за бесценок скупают или просто присваивают государственное имущество. Во многих странах еще до того, как приватизация приняла официальный характер (как это было в Венгрии и России в 1988 — 1991 гг. ), или теоретически была принята, но ее практическая реализация откладывается (Беларусь, Болгария, Украина), а также в определенной мере во Вьетнаме и Китае, которые отказались от официальной приватизации, активы и доходы государства тем или иным образом перешли под частный контроль и даже непосредственно в собственность частных владельцев.
Это нередко противоречило существующему законодательству, вызывая широкое возмущение. Фактически приватизация в ряде случаев откладывалась не столько по политическим причинам или в связи с неуверенностью в выборе оптимального подхода, сколько потому, что сохранение государственной формы собственности предполагает сохранение расплывчатых прав собственности, создающих возможность, как правило, для самих руководителей предприятий незаконного распределения прибыли, уклонения от налогов и растаскивания государственного имущества.
